19 июля. В Европе жара, в Сибири дожди и холод. Погоды, кажется, уже не дождаться.
Выезжаем из Барнаула в восемь утра. Едем медленно. Первая пятнадцатиминутная остановка через
два часа, в Алейске. Вторая ещё через час — в Усть-Калманке. Потом надвигается фас алтайских гор,
вползаем на холм и долго едем водоразделом. Внизу, справа и слева, открываются долины окрестных
речек. Вдали выплывают из облачной хмари далёкие силуэты хребтов — Тигирецкого и Бащелакского —
на них можно различить отдельные белки со снежными пятнами. Минуем Маралиху, переваливаем на
Сосновку, в Чарышское въезжаем в два часа дня.
Дождь начинается перед Берёзовкой, на перевале ливень, долина Сентелека обложена плотно. Пока
едем к Покровке, слегка проясняется.Высаживаемся сразу за Покровкой, у моста через реку. Где-то
здесь начинается тропа. Дорогу у местных лучше не спрашивать, сами ничего толком не знают,
запутают советами. Идём, полагаясь на карту и картинки Гугля. Через пару километров пологого
подъёма заросшая лесовозная дорога теряется на старых вырубках. Прём, забирая вправо, по
маральим следам и уже в сумерках выходим на ручей Берёзовый. Ставим палатку. Конная тропа
обнаружится наутро в двадцати метрах от стоянки.

20 июля. Ночью лило, но с утра погода делает послабление: собираемся без дождя. Ночевали на
стеблях колбы, теперь это полезное растение будет сопровождать нас до самого Тигирека. В Салаире
колба отходит в начале мая, здесь, похоже, прорастает всё лето. Тропа лезет вверх, всё круче и круче.
Вместо того чтобы следовать долиной Берёзового, как это изображено на карте, повторяя изгибы ручья,
она ломит прямо и вверх, взбираясь на западное плечо горы Чащевитой — водораздела Сентелека и
Тулаты. По наклонённому в сторону Тулаты плато тропа огибает гору, подрезает заболоченные
верховья Берёзового и лезет на склон Горького белка, где незаметно теряется. Пробираемся без тропы
по зарослям берёзки и курумнику, набирая высоту и продвигаясь к западу, в сторону седла между
Плешивым и Горьким.
Три часа пополудни. Прямо на нас опускается облако и начинается дождь, переходящий в ливень.
Видимость метров двадцать. На ровном пятачке достаём палатку, установив первым делом тент и уж
после прилаживая под него внутренний полог. Костровой тент два-на-три привязываю между деревьев
для сбора воды, за полчаса её набирается два котла. Отлёживаемся в подмокших спальниках. Ближе
к вечеру дождь делает перерыв, тогда удаётся развести костёр. Дым смешивается с облачным
туманом. К счастью тепло, безветренно.

21 июля. За ночь облака стягивает вниз, и теперь их ватное море лежит чуть ниже нас, заполняя
долины Чарыша и его притоков. Над нами голубизна, но это ненадолго — с юга, из-за белка, вскоре
опять надвигается хмарь. Но мы уже вышли на водораздел, по левую руку от нас — Иня, в разрывах
облаков можно различить лежащий за ней Тигирецкий хребет, белые пятна на склонах Шумишки.
Вскоре показывается установленный на перевале аншлаг Чарышского заказника. Уже со стороны Ини
от него траверсом к востоку уходит набитая тропа. Мы успеваем пройти по ней с полкилометра, пока
до нас доходит, что тропа не собирается спускаться к Татарочке, а идёт к истокам Ини. Возвращаться
неохота, поэтому начинаем спуск прямо по траве, забирая вниз и надеясь подсечь нужную тропу на
склоне. Это ошибка. Чтобы поймать тропу, надо было вернуться к аншлагу и спускаться прямо вниз.
А ещё лучше — пройти полтора километра на запад, в сторону Плешивого, и чуть дальше седла
выходить на ручей Талый. Тогда бы могли попасть на устье Татарочки уже к вечеру. А так мы
спустились на речку в самых верховьях. Несколько недобранных градусов при выборе траектории
спуска обернулись внизу многими километрами бездорожья. Зато в следующий раз не промахнемся.
Через Плешивую и через Озерное уже приходилось ходить на Иню. Тереь проверен третий и
последний вариант захода.

22 июля. Утро мрачное, но дождь дожидается, пока не закончим сборы. По своим протоптанным
следам выбираемся на разведанную вчера звериную тропу. С неба льёт, вокруг ничего не видно.
Через час ходьбы показывается впадающая справа большая долина. Это именно тот приток, над
которым мы стояли у перевала. По нему спускается та самая конная тропа, начало которой мы не
смогли найти у аншлага. За устьем притока долина превращается в ущелье, и тропа шатается по
его правому склону, то круто забирая вверх, то падая вниз. Скользкая глина растоптана маралами
и лосями, то и дело путь преграждают завалы. А там, где тропа спускается на террасы, она начинает
мотаться с берега на берег, делать нелогичные петли, раздваиваться и растворяться на камнях и в
буреломах. Продвижение медленное и муторное, досаждает мошка, понять, где мы и сколько осталось
идти, нельзя за неимением ориентиров и невозможностью определить свою реальную скорость. После
долгих часов такой маеты наконец поднимаемся тропой на невысокую гриву и облегчённо вздыхаем —
это водораздел между Инёй и текущей здесь параллельно ей Татарочкой. До устья последней остаётся
не больше четырёх километров. Ещё часа через полтора (снова около трёх пополудни, третий день мы
заканчиваем переход в это время) в последний раз переходим Татарку в виду домиков пасеки.
На пороге дома нас встречает молодой парень. Однако это не пасечник. Пасека закрыта уже три года
как. Сейчас на ней живут четверо пришедших из Тулаты рыбаков. Ждут погоды, чтобы двинуться вниз
по Ине до Усть-Ионыша.
Дождь так и не закончится до позднего вечера. Ставим палатку ближе к Ине, на покрытой ковром
жёлтого мха прибрежной поляне, служившей вертолётной площадкой. Потом возвращаемся на пасеку,
где рыбаки затопили для нас баню. Сами они шли через Плешивый и спускались сюда по Талому. Из
Покровки через Татарочку давно никто не ходил, потому и тропа в таком диком виде – ею пользуются
только звери.
В среднем течении Талого рыбаки знают пещеру. Обещают показать её завтра.

23 июля. День пасмурный, но дождя нет. Выходим на Талый вшестером. У рыбаков две неосёдланные
лошади на четверых. На одну они взбираются вдвоём. Лошади впереди, пытаемся за ними угнаться.
На бродах нас поджидают. Четвёртый, самый молодой рыбак, идёт с нами пешком.
Минут за десять добираемся до слияния Талого и Татарочки. Здесь же на стрелке выпадает из-под
скалы мощный воклюз. Вода в глубоком озере-источнике мутная, но когда она просветляется, можно,
говорят, увидеть дно. То есть подводной пещеры там скорей всего нет.
Идём вверх по Талому, переходя с берега на берег вброд. Однако после устья первого снизу притока
русло пересыхает. Вся эта вода, оказывается, поступала со стороны. Основной же ручей течёт где-то
под землёй, и мы прыгаем по сухим, но обточенным валунам, не слыша даже его шума. Следующий
риток снова наполняет русло на некотором протяжении, чтобы уже метров через полста раствориться,
исчезнуть между камнями. Сразу за его впадением в суходол Талого на правом склоне видна
спускающаяся от светлых скал осыпь. Начинается она как раз от пещеры, словно вся заполнявшая
полость порода обратилась в щебёнку и стекла вниз. Вход выглядит впечатляюще, объём за ним
виден большой. Но разочарование неминуемо: пещера восходящая и, действительно, судя по потолку,
нависающему ступенчатыми гильотинными ножами, обвального типа. Заложена в хрупком
тонкослоистом известняке. Двадцать шесть метров, заканчивается висячим завалом.
Собственно, спелеологу есть ещё чем заняться в окрестностях. Интересно подняться в исток Талого
или пройтись по водоразделу с притоком. Однако растянутая во вчерашнем переходе нога не
располагает к продолжению экскурсии, так что возвращаемся на Иню.
Рыбаки ведут себя как добрые волшебники. Мало того что угощают лепёшками и хариусом, копчёными
жареным, так ещё и приносят недостающее запасное весло — надёжно прикрученную к палке
титановую лопасть.

24 июля. Наконец установилась погода. Небо ясное, будет жара. Сегодня начинаем сплав.е
Раму катамарана за неимением резиновых вязок скручиваю капроновой ниткой. Наблюдатели
сомневаются, в своём ли я уме, однако двадцать-сорок витков мокрой нити держат ничуть не хуже
резины. Подумав, добавляю к раме диагональ. Очень верно, как выясняется скоро. Надежда на то,
что бурный участок реки перед нашей поляной — один из последних, не оправдывается. Вся Иня до
самого Усть-Ионыша, как оказалось, представляет собой почти сплошной порог с редкими и короткими
плёсами.
Хотя мощь воды невелика и перевернуть наш катамаран на этих валах и сливах практически
невозможно, следующие без передышки одно за другим препятствия выматывают. Конечно, пугаться
их скоро перестаёшь, а скорость сплава выше всяких похвал. Но у нас нет защитной одежды, и
постоянное окатывание холодной водой ведёт к переохлаждению даже под летним солнцем. Баллоны
то и дело шоркают по камням, с крутых перекатов застрявший катамаран приходится стаскивать по
крупным валунам, а время от времени мы рушимся с обливных глыб в пенные бочки. Но, слава богу,
и рама, и обшивка выдерживают.
В результате тридцать с лишним километров мы пролетаем за четыре часа, ненадолго выйдя на берег
лишь два или три раза. А ведь собирались растянуть этот участок на несколько дней, предусмотрев и
осмотр известняковых склонов в устье Тележной, и поход на железнорудную гору между Харьковкой и
Калманкой! Но все планы списаны то ли азартом быстрого движения, то ли желанием поскорее
покончить с холодным и мокрым экстримом. Уже недалеко от Усть-Ионыша протока у левого берега
упирается в сплошной залом из брёвен и плавника, так что решаем совместить обнос препятствия с
ночёвкой. Несомненный плюс стоянки в изобилии сухих дров, за которыми достаточно протянуть руку.

25 июля. Переменная облачность. Стартуем ниже залома. Проскакиваем впадение Ионыша, не
замечая уже ни места брода, ни каких бы то ни было примет бывшего здесь посёлка. Даже подвесной
пешеходный мостик исчез без следа. Последние пороги с камнями заканчиваются в нескольких
километрах ниже — перед большой известняковой скалой правого берега, стоящей напротив впадения
речки Чёрной и хутора Камышинки. Проплывая под скалой, видим пещеры: чтобы подняться к ним,
стоило причалить чуть раньше. На вершину скалы тем не менее поднимаемся: вид на широкую
Тигирецкую котловину отменный.
Километра за два до Тигирека на берегу стоят рыбаки. А чуть ниже красуется знак: на одной его
стороне рисунок уведомляет о разрешении на рыбалку, на другой — о запрете. Это свидетельствует
о близости заповедника. 
В Тигиреке покупаю медовуху и рамку мёда. Отыскать это непросто: все справные хозяева сейчас на
покосе, остались только бедолаги и дачники. При том что жилых дворов в деревне не больше десятка,
а разбросаны они на километр один от другого.
В районе устья Большого Тигирека опять изменения в русле. Место, где стоял два года назад лагерь
археологов, уже не узнать, а баню, такое впечатление, смыло. Пещера Страшная нынче заброшена.
Встаём на стоянку парой километров ниже, напротив горы Семипещерной, прямо у аншлага памятника
природы. Какого лешего он перебрался на противоположную сторону, непонятно, но ошибиться
трудно — вод она, гора, зияет через плёс тёмными дырами.

26 июля. С утра солнечно, но перьевые облака пугают переменами. До обеда загораем, потом
собираюсь на подвиг. Пора пустить в дело принесённые на себе инструменты — лопату и лом.
Перейдя луг и преодолев по бобровой плотине вытекающий из-под правого борта долины полноводный,
как река, источник, долго поднимаюсь склоном до вершины горы. За ней открывается обширное плато
с торчащей в его центре единственной провальной воронкой. От неё до источника — триста пятьдесят
метров по вертикали. Именно такой глубины будет пещера, выводящая на местную подземную
гидросистему. Копаю шурф в нижней точке воронки. Под дёрном оказывается легко разбираемый
завал, подмываемый слабеньким ручейком. Через полтора часа раскопок становится ясно, что землю
и камни надо поднимать на край воронки, для чего нужен ещё один человек с ведром и верёвкой.
За день-другой работы в пещеру реально будет войти, однако это, по всей видимости, дело
следующего лета. В конце спуска захватывает дождь.

27 июля. С утра небо вроде бы ясно, но ненадолго — времени остаётся только на сборы. Стоит отплыть,
как из глухих туч начинается дождь. За устьем Громатухи он переходит в ливень со встречным ветром,
и так до самой Чинеты. Ставим мокрую палатку сразу за пешеходным мостом и идём в деревню за
водкой.

28 июля. Наутро перемен нет, небо заложено наглухо. Ветер, холод. Сплавляемся до нижнего края
деревни, разбираемся у автомобильного моста и нанимаем на дороге машину. В Краснощёково
прибываем к двенадцати. Автобус до Барнаула через полчаса. К вечеру дома.